Нам пишут

Этот рассказ я хотел бы посвятить 60-летию Липецкой области и светлой памяти человека, отдавшего укреплению и развитию Добринского района и всего нашего региона свою жизнь. Речь пойдет об Алексее Федоровиче Астанкове, которому 17 февраля нынешнего года исполнилось бы 89 лет.

Была ранняя буйно цветущая весна 1965 года. Я тогда работал на пропашном тракторе КДП-35 в третьем отделении колхоза имени Фрунзе, которое возглавляла Полина Михайловна Астанкова. Нам было дано задание на пяти гусеничных тракторах в ночную смену закультивировать 86 гектарное поле, расположенное у озера Колесникова. Оно было самое отдаленное от бригады и самое неудобное, напоминающее по форме корпус гитары с озером посередине. Не знаю, цело ли оно сейчас, но тогда это поле создавало множество неудобств как из-за дальнего расположения, так и ее формы, не имевшей четких границ, со множеством лощин, которые весной заполнялись водой. Поэтому, кроме озимых, ячменя и кукурузы, на этом поле почти ничего и не засевали.

Задание надо было выполнить одной сменой к утру, чтобы днем пять колесных тракторов засеяли это поле ячменем. Меня коллектив нашей смены назначил ведущим, а это означало, что я должен был делать разрез загонок прямолинейно, без углов, что ночью было очень трудно.

И вот мы уже почти справились с заданием. Где-то часа в четыре утра мы, уставшие, решили на зорьке немного отдохнуть. Приглушив моторы, каждый лег в своей кабине, кто оперевшись на рычаги управления, а кто и завалившись на спину. Очень уставшие, мы, конечно же, сразу заснули, надеясь, что поле успеем закультивировать к утру. Оставалось гектаров 10-12, что для 5 тракторов не так уж и много.

И вот уже засыпающий я слышу стук в кабину моего трактора, который стоял первым. Сразу же проснувшись, вижу: стоит Алексей Федорович, держа за уздечку лошадь, и машет мне рукой, чтоб я вышел к нему. Он, ничего не говоря, вместе со мной пошел к другому трактору. Видел бы он, как меня била дрожь и ходуном ходили мои колени.

И так, будя следующих моих товарищей, мы остановились у пятого трактора. Тут все сразу же подумали: «Да, сейчас будет “разнос”». Мне приходилось видеть его в такие минуты, а особенно на заседании правления колхоза, когда он мог так стукнуть кулаком по столу, что мало не казалось.

Но он, собрав нас всех, спокойно, можно сказать, по-отцовски, говорит: «Ну что, ребятки, устали? Да я понимаю, какое это поле! Много ли еще осталось, давайте, добивайте, а я дам указание Полине Михайловне, чтоб утром дневная смена засеяла его ячменем».

А мне, хлопнув по плечу рукой, сказал, чтобы я еще и прикатал это поле за одну смену.

Подняв нам настроение, улыбнувшись, он сел верхом на лошадь и направился в сторону пятой бригады, сразу же скрывшись в надвигающемся тумане раннего утра, тихий покой которого нарушили моторы заведенных тракторов.

Вот каким был этот человек. Человек твердого характера и беспокойного сердца. А шел ему в ту пору 41 год, когда он начал работать на посту председателя колхоза имени Фрунзе, которым он проработал ровно 26 лет, отдавая себя целиком служению своим колхозникам, нашему району и Липецкой области. Светлая ему память!

В. РЯЗАНЦЕВ,

д. Малая Матренка.

Нам пишут

Накануне новогодних праздников вместе с почтой я получила письмо с искренними и сердечными поздравлениями с 60-летием Липецкой области, подписанное главой администрации области Олегом Петровичем Королевым. Было очень приятно прочесть, что в успехах нашего региона за 60 лет есть и частичка труда каждого из нас, ветеранов.

Порадовали пожелания крепкого здоровья, бодрости духа, благополучия и уверенности в завтрашнем дне.

Отрадно, что руководство области помнит и чтит труд каждого из нас. Мой трудовой стаж составляет почти 38 лет. 28 из них я проработала на почте. Начинала старшим оператором, а на пенсию уходила уже с должности старшего бухгалтера. Вспоминая те годы, отдаю должное всем своим коллегам, которые трудились с полной отдачей сил на благо родного коллектива.

Нам, женщинам, всегда удавалось совмещать работу с семейными хлопотами. Вырастила четверых детей, радуюсь внукам – их у меня шестеро. Старалась так распределять свое время, чтобы его хватало на все. Вела большое домашнее хозяйство, держала корову и другую живность. К тому же десять лет подряд в качестве подработки брала на прополку по 5 – 8 гектаров сахарной свеклы (когда в 2001-ом году уходила на заслуженный отдых, это дало мне неплохую прибавку к пенсии). Свеклу пололи вместе с детьми. Ребята, вообще, всегда были моими главными помощниками, потому что уверена: трудолюбие нужно воспитывать с малых лет и это, прежде всего, обязанность мамы.

Сама я начала работать очень рано, еще будучи школьницей. Вместе с другими ребятами мы выходили на прополку лесополос, готовили поля под кагаты свеклы. А уж прополка огорода была моей святой обязанностью.

Оглядываясь на пройденный путь, удивляюсь: откуда только брались силы и энергия у нас, поколения послевоенной поры? Такое трудолюбие, самоотдача сейчас, пожалуй, уже стали большой редкостью. Поэтому хочется от всей души поблагодарить руководство нашей области и лично О.П. Королева за внимание, проявленное к нашему поколению. За то, что в суете повседневных дел не забывают о тех, кто отдал много лет беззаветного труда на благо нашего родного края.

А. ЕГОРОВА,

ветеран труда, инвалид 2 группы по зрению.

п. Добринка.

Нам пишут

Памяти своей свекрови Глотовой Евдокии Андрияновны посвящаю…

Со своей родной мамой, которая меня родила, вырастила, воспитала и выучила, я прожила всего 19 лет. Чем воздать маме за ее бессонные ночи? Кто из нас по достоинству оценил ежедневный труд матери по дому, по хозяйству? Воздать маме мы не сможем достойно ничем, только благодарностью. Именно об этом и говорится в библейской заповеди: «Чти отца и матерь твою, да благо тебе будет и да долголетен будешь на земле».

Сегодня я хочу рассказать о своей второй маме – свекрови, которая называла меня дочкой, и все тридцать три года (как в той сказке) мы прожили с ней вместе. Любила меня, берегла от всех невзгод и неурядиц, учила жить!

В 20 лет я переступила порог избушки-саманушки. Хрупкая девчонка-неумейка, не знавшая деревенской жизни, ее уклада. Сразу же, не задумываясь, я эту чужую женщину, на мой взгляд очень строгую, назвала мамой.

Я всегда удивлялась, как она, оставшись в свои 28 лет с четырьмя детьми на руках, смогла выжить. Война отняла у нее мужа. Все тяготы и заботы легли на хрупкие женские плечи. Маленькие дети, непосильная работа в колхозе, голод, холод, нищета не сломали ее. Она должна была выжить, потому что в ответе за сыновей перед светлой памятью погибшего мужа.

Тревога за детей, оставленных на попечение старшего сына, пока она работала, не покидала сознание женщины ни на минуту.

«Вернешься домой, а там дети в четыре голоса ревут: «Мама, вари воду!» - рассказывала свекровь мне.

Приносила домой пайку хлеба, спрятанную у самого сердца, делила на 5 частей. Последняя, самая маленькая часть, конечно, всегда доставалась ей.

Выполняла и женскую, и мужскую работу. Нужда заставит: косила, молотила, умела переложить печку и трубу, сплести из прутьев корзинку, подшить валенки и выбрать время помочь своим подругам-вдовам, которые жили еще хуже, чем она.

А как радовалась, когда на праздник справляла из мужниных рубашек и брюк своим мальчишкам обновки! Ночью, при свечке, шила им эти обновки…

Горе ее не убило. Она выжила, вырастила своих сыновей, приучила к труду.

Я смотрела на нее и удивлялась, откуда у нее берутся силы, без дела не сидела. «Трудом я живу», - говорила мне.

Все годы, прожитые с ней, свекровь учила меня всем премудростям жизни: как сварить настоящий хлебный квас, испечь пышные блины, сварить тыквенную кашу, приготовить пироги. Свои кулинарные секреты доверяла только мне. А какой пышный, с хрустящей корочкой, пекла она хлеб! Пекла в русской печи, и запах от этого хлеба разносился по нашей «Боковке» (так назывался наш порядок – ныне улица Заречная). Я часто вспоминаю этот хлеб и сейчас ощущаю его запах и вкус. Сама этому искусству я не сумела научиться. Русская печь для меня чем-то недоступным была. Все эти «инструменты», которыми надо было орудовать: рогачи с ручками разной длины, трехногие таганы, длинная кочерга - этих слов-то я не знала, пришлось искать объяснение в толковом словаре Ожегова, так меня пугали. Я взялась за учение и сразу же перевернула чугунок с водой, которая хлынула на меня. Я смотрела на мать, а она хитро улыбалась. На этом мое обучение закончилось, чему я была очень-очень рада.

Одно дело, которое я любила и оно у меня хорошо получалось, – это вышивание «крестиком». По просьбе матери я вышила много «утирок» - так она называла полотенца, которыми по праздникам украшали иконы, висевшие над столом. Свекровь очень ими дорожила и всегда хвалилась перед своими сестрами, говоря, что вышивала «моя Тамара». А вот рыбалкой она меня не заинтересовала. Я очень боялась насаживать червей на крючок. Это хобби было только ее. Мама любила ранним утром, до восхода солнца, посидеть в тишине на берегу нашей речушки. У нее было свое место, подкормка. На ее месте больше никогда никто не рыбачил. Сидит на берегу, слушает пение птиц, кваканье лягушек. Рядом с ней кот Васька, ждет, когда попадется маленький карасик. Возвращалась она с рыбалки всегда с полным ведерком блестящих, жирных карасей. В этом деле у нее тоже были свои секреты.

И отдыхать умела. Бывало, забудет про все свои невзгоды, да как запоет своим задорным звонким голосом частушки – просто заслушаешься!

Не все гладко было в моей жизни. Трагедия, которая произошла в нашем доме, чуть не сломила меня, только с помощью мамы мужа я смогла пережить все это. У меня умер сын-инвалид, за которым ухаживала она, это была непосильная работа. Второй ребенок – сын в пять с половиной лет - трагически уходит из жизни. Это был для нас такой удар, что и врагу не пожелаешь. Я думала, что жизнь для меня закончилась. Мне 32 года, и я осталась без детей. Что делать?

Но она, моя мама, нашла силы и слова, чтобы поддержать меня, убедила, что жизнь продолжается, заставила родить еще детей, сказав, что у нее есть силы выходить внуков.

И вот в наш дом вновь пришло счастье. В декабре 1976 года родилась дочь Елена, а в июле 1978-го – сын Владимир. Радости не было конца!

О ней, русской женщине – матери, можно написать целую книгу. Горе, невзгоды не сломили ее. Она осталась гордой и непокорной. Вырастила внуков, помогла их выучить – оба получили высшее образование. Володя на выпускном экзамене в 1995 г. писал сочинение на тему «Размышление о добре и красоте». Эпиграфом его сочинения стали слова А.П. Чехова: «В человеке должно быть все прекрасно: и лицо, и душа, и одежда, и мысли». Сочинение это он посвятил своей бабушке.

Знайте, друзья, для того Бог так украсил этот мир, чтобы мы черпали в созерцании его красоты теплые обращения к маме. И, быть может, в час уныния и печали, когда вы останетесь совсем одни в этом холодном мире, в этот час Господь воскресит в вашей памяти благодарную и признательную улыбку мамы, и тяжкое бремя внезапно упадет с ваших плеч, а сердцу станет так легко…

Т. ГЛОТОВА,

ветеран педагогического труда.

с. Средняя Матренка.

Нам пишут

Автор этих воспоминаний родилась в полноценной советской семье, согретая родительским теплом и любовью. Но особенно яркие впечатления остались у нее об отце.

Все ли нынешние папы строят со своими детьми такие же трепетные, доверительные отношения?

* * *

Что запомнилось из раннего детства?

ПЕРВОЕ. Далекие 50-е годы. Мне нет еще двух лет, но кое-что уже отложилось в сознании. Меня привели на стройку: родители своими силами ставили на тогдашней улице скромное жилище. Отец берет меня на руки, нежно прижимает к себе. А я с любопытством осматриваюсь.

Все изумляет, восхищает своей необычностью. Нет огорода, нет привычной ограды. Вместо этого – кучи строительных материалов и раздольный луг с канавой по краю и земляным валом. А на лугу что-то яркое, красивое. Это впервые увиденный мною мак-самосейка.

ВТОРОЕ. Мне два с половиной года. Мы живем уже в новом доме. Я сижу на сундуке за столом. Папа показывает, как рисовать уточку. Они получаются у него, как живые, а у меня – кривые линии. Папа терпеливо подсказывает, как правильно водить карандашом. И вот наконец-то и у меня уточка. Счастье полнейшее!

ТРЕТЬЕ. Я подросла. Идем с папой сажать тополя. Вернее, направляемся в школьный сад (сейчас здесь улица Учительская) за черенками. Папа подает мне срезанные ветки, а потом делит их на черенки.

А дальше – посадка. Папа втыкает черенки в землю и объясняет, что будет с ними дальше. Трудно было представить, что со временем из тоненьких прутиков вырастут высокие раскидистые деревья (они и поныне стоят, красуются), по которым наш дом на этой улице узнавали издалека.

ЧЕТВЕРТОЕ. День рождения – 5 лет. Отец дарит мне атлас мира – толстую синюю книжку, интереснее которой у меня, наверное, никогда не было в последующем. Как ему пришло в голову сделать 5-летнему ребенку такой подарок, не знаю. Я этот атлас за год выучила наизусть – знала все страны, их столицы, океаны, моря, горы и реки. Я «путешествовала» по нему, как по родному поселку. До сих пор географическая карта для меня – это романтические мечты о дальних поездках. Дороги, дороги, дороги – я очень люблю их.

ПЯТОЕ. Папа возвратился из Харькова, куда ездил по делам. Скоро в школу, в первый класс. Папа привез в подарок коробку цветных карандашей – 48 штук. Для моих подруг и 12 карандашей – предел мечтаний. Ни у кого таких не было. Раньше я и представить себе не могла, что существует столько цветов, оттенков.  И что у каждого свое название: бордовый, бирюзовый, кремовый, салатный…

ШЕСТОЕ. Конечно, была рыбалка. Это не только процесс ловли рыбы – это, прежде всего, походы и поездки по родным местам. Это рассказы о мелких животных, насекомых и растениях, которые мы там встречали. Что характерно, большинство названий растений я узнала не от мамы, которая была агрономом, а от отца.

Это стремление к познанию окружающей природы я сохранила до сих пор. На двухколесном верном друге – велосипеде объехала весь район, познакомилась с редкими многолетними травами, многие из которых занесены в Красную книгу.

СЕДЬМОЕ. Сад. Помню, как папа сажал яблони, груши, сливы, малину… А я крутилась рядом. Мы вместе поливали саженцы, воду носили с залитого луга, а не из колодца, потому что там вода была теплее.

ВОСЬМОЕ. У отца была столярная мастерская. Это особый мир. Из чурбачков можно было соорудить домик и мебель для кукол, повозиться в пахнущих соломой опилках. Интересно было наблюдать, как простые доски в отцовских руках превращаются в рамы, двери, столы и табуретки.

ДЕВЯТОЕ. Когда мне было 6 лет, подруга Валя Чумаева позвала меня на вокзал (ее отец работал на железной дороге), где в красном уголке для железнодорожников был установлен один из первых в Добринке телевизор. Что это такое – телевизор, я до этого не слышала и не видела. И вот произошла чудесная встреча… Мы смотрели все передачи подряд (запомнилась опера «Пиковая дама»). Домой отправились в полночь, горячо и взволнованно обсуждая по дороге увиденное.

Нам и в голову не пришло, что дома волнуются, ищут нас, пропавших. Наши отцы объехали на велосипедах всю Добринку.

После этого папа купил телевизор, первый на нашей улице. Смотреть передачи приходили многие соседи, особенно когда показывали какой-либо кинофильм (к примеру, «Вызываем огонь на себя», «Четыре танкиста и собака»).

ДЕСЯТОЕ, ОДИННАДЦАТОЕ и т.д. К рассказанному можно добавить, что и все последующие годы нас с отцом объединяли общие интересы. Чутким, добрым, любящим – таким он остался в моей памяти.

Н. ИГНАТОВА.

п. Добринка.